Элли
, 41 год29 августа 2006 14:54
И написал тогда Торест своей рукой письмо ведьме: пусть выбирает любую девочку в королевстве - не станет никто чинить преграды. И хоть трудно родителям будет отдать ребенка, ведь стать ведьмой, все равно, что умереть для всех простых людей, для нормальной жизни - королевству так будет лучше, все поймут это. Скрепил подписью своей король письмо, с нежной серебристой горлицей отправил колдунье, а сам приказал трубить по всему королевству: кто дочь свою согласиться отдать ведьме на воспитание, получит богатый откуп и место во дворце, и множество привилегий всяческих. Хоть и обещал Торест любую девочку колдунье отдать, а все ж задумался - лучше б дитя не против воли родителей было отдано. Однако народу того королевства неведома была нужда, и не было им интереса в деньгах да в положении, потому что всегда справедлив был король, толковым да смекалистым не препятствовал карьеру делать. Впрочем, нашлись люди, что привели своих дочерей во дворец и поклонились королю - возьми, мол, для родного королевства и собственным чадом жертвовать готовы. Неизвестно, кто из них жадностью простой руководствовался, потому что не бывает мира без лихих людей, а кто и в самом деле, только из чувства долга привел дочь свою, только это и не важно. В назначенный срок, по парадным мраморным лестницам, мимо искрящихся хрусталем фонтанов, через богатые убранством залы, прошла старая ведьма: высокая. Прямая, в долгополом белом платье, с изборожденным морщинками лицом - она походила больше на чью-то бабушку, которая выращивает розы под окном славного беленого домика и сладкий редис в огороде. Но мы-то знаем, что внешность часто бывает обманчивой.
Мимо испуганных девочек, мимо взволнованных отцов и матерей прошла ведьма, ни на миг не задержавшись. Поклонилась королю, улыбнулась мягко и сказала:
- Вот и пришла я, Торест, за ученицей своей.
- Выбирай, Миральда, - повел рукой король в сторону девочек, - Эти люди специально привели своих дочерей, чтобы не нарушился привычный ход жизни в нашем королевстве.
- Спасибо, - ведьма горделиво прошествовала мимо короля к выходу из тронного зала и дальше - по лестницам и переходам, будто и не слыша того, что король зовет ее обернуться - только кто может догнать ведьму, если она сама того не хочет?
А Миральда остановилась только у резных дверей на верхнем этаже дворца, распахнула створки, позволив вырваться в темный коридор лучам солнца, пересекавшим опочивальню.
Королевская дочь мышкой метнулась в другой конец опочивальни, будто предчувствуя беду, но ведьма только ласково улыбнулась ей, подошла, взяла за руку и собралась уходить, когда в дверях появился разгневанный отец.
- Что ты задумала, Миральда?!
- Ты пообещал мне ученицу, Торест. Любую девочку в твоем королевстве.
- Любую, но не мою дочь! Не смей трогать принцессу! Не то...
- А что ты сделаешь? - ведьма уже больше не была похожа на добрую бабушку. Нет, она не стала ужасной или уродливой, но столько властности было в ее голосе, а в глазах цвета старого золота столько насмешки, что никто не посмел бы даже подумать о том, чтоб спорить с ней. Но король не собирался отступать, и тогда Миральда предложила ему обмен.
Говорила ведьма, и слова ее убаюкивали сознание, они вились звонкими пчелами, они жалили, но и дарили утешение. Слова ее оплетали лентами сердце короля, цветными лентами, красивыми и яркими, но холодными. Говорила ведьма о том, что растет королевская дочка серой мышкой - ни глянуть, ни слова хорошего молвить не умеет. А королю наследник нужен. А король всегда о сыне мечтал, это всем известно....
И никто не знал, как это вышло, да и не судачили о том - обменял король дочь свою родную на сына ведьминого. Юноша, действительно, и статным был, и красивым, и манерам обучен. Он чудно вписался в роль наследного принца, да и сам король все чаще теперь радовался тому, какой обмен он сумел совершить.
А ведьма первым делом привела девочку в заповедное место, на полянку, что приютилась посреди глухой, непролазной чащи.
Солнце всегда светило над этой полянкой; даже в самый лютый мороз на этом пятачке благословенной земли стояла теплая весна и несколько вишен да розовый абрикос, окаймлявших поляну, сияли всегда тонкими, будто фарфоровыми, цветочками. Трава тут была особенно мягкой, земля - теплой и плодовитой, а бабочки - невиданными. И маленькая принцесса, которой довелось собственными ушами услышать, как родной отец сменял ее на мальчишку, воскликнула:
- Ах, как чудно здесь! Вот бы остаться!
- У тебя очень долгая жизнь впереди, дитя мое, - улыбнулась ведьма, - Насидишься еще на солнышке... А пока подойди сюда. Видишь, ягоды на этом деревце? Они такие спелые. Поешь и отдохни.
И впрямь, посреди поляны стояло небольшое деревце, густо украшенное спелыми темными ягодами, собранными в гроздья. Легкий дурманящий запах исходил от деревца, оно словно манило посидеть в тени его ветвей, отведать глянцевых плодов, послушать щебечущую на одной из веточек пичугу.
- А что это за ягодки? - поинтересовалась принцесса, угощаясь сочными, терпко-сладкими плодами.
- Это волчьи ягоды, дитя. Все дети в нашем королевстве, кроме тебя, разумеется, знают, что их нельзя есть, - и, глянув в испуганные глаза девочки, поспешила успокоить: - Но ты теперь не простая девочка и волчьи ягоды тебе не страшны.
Разумеется, она солгала, но принцесса не скоро узнала об этом.
И написал тогда Торест своей рукой письмо ведьме: пусть выбирает любую девочку в королевстве - не станет никто чинить преграды. И хоть трудно родителям будет отдать ребенка, ведь стать ведьмой, все равно, что умереть для всех простых людей, для нормальной жизни - королевству так будет лучше, все поймут это. Скрепил подписью своей король письмо, с нежной серебристой горлицей отправил колдунье, а сам приказал трубить по всему королевству: кто дочь свою согласиться отдать ведьме на воспитание, получит богатый откуп и место во дворце, и множество привилегий всяческих. Хоть и обещал Торест любую девочку колдунье отдать, а все ж задумался - лучше б дитя не против воли родителей было отдано. Однако народу того королевства неведома была нужда, и не было им интереса в деньгах да в положении, потому что всегда справедлив был король, толковым да смекалистым не препятствовал карьеру делать. Впрочем, нашлись люди, что привели своих дочерей во дворец и поклонились королю - возьми, мол, для родного королевства и собственным чадом жертвовать готовы. Неизвестно, кто из них жадностью простой руководствовался, потому что не бывает мира без лихих людей, а кто и в самом деле, только из чувства долга привел дочь свою, только это и не важно. В назначенный срок, по парадным мраморным лестницам, мимо искрящихся хрусталем фонтанов, через богатые убранством залы, прошла старая ведьма: высокая. Прямая, в долгополом белом платье, с изборожденным морщинками лицом - она походила больше на чью-то бабушку, которая выращивает розы под окном славного беленого домика и сладкий редис в огороде. Но мы-то знаем, что внешность часто бывает обманчивой.
Мимо испуганных девочек, мимо взволнованных отцов и матерей прошла ведьма, ни на миг не задержавшись. Поклонилась королю, улыбнулась мягко и сказала:
- Вот и пришла я, Торест, за ученицей своей.
- Выбирай, Миральда, - повел рукой король в сторону девочек, - Эти люди специально привели своих дочерей, чтобы не нарушился привычный ход жизни в нашем королевстве.
- Спасибо, - ведьма горделиво прошествовала мимо короля к выходу из тронного зала и дальше - по лестницам и переходам, будто и не слыша того, что король зовет ее обернуться - только кто может догнать ведьму, если она сама того не хочет?
А Миральда остановилась только у резных дверей на верхнем этаже дворца, распахнула створки, позволив вырваться в темный коридор лучам солнца, пересекавшим опочивальню.
Королевская дочь мышкой метнулась в другой конец опочивальни, будто предчувствуя беду, но ведьма только ласково улыбнулась ей, подошла, взяла за руку и собралась уходить, когда в дверях появился разгневанный отец.
- Что ты задумала, Миральда?!
- Ты пообещал мне ученицу, Торест. Любую девочку в твоем королевстве.
- Любую, но не мою дочь! Не смей трогать принцессу! Не то...
- А что ты сделаешь? - ведьма уже больше не была похожа на добрую бабушку. Нет, она не стала ужасной или уродливой, но столько властности было в ее голосе, а в глазах цвета старого золота столько насмешки, что никто не посмел бы даже подумать о том, чтоб спорить с ней. Но король не собирался отступать, и тогда Миральда предложила ему обмен.
Говорила ведьма, и слова ее убаюкивали сознание, они вились звонкими пчелами, они жалили, но и дарили утешение. Слова ее оплетали лентами сердце короля, цветными лентами, красивыми и яркими, но холодными. Говорила ведьма о том, что растет королевская дочка серой мышкой - ни глянуть, ни слова хорошего молвить не умеет. А королю наследник нужен. А король всегда о сыне мечтал, это всем известно....
И никто не знал, как это вышло, да и не судачили о том - обменял король дочь свою родную на сына ведьминого. Юноша, действительно, и статным был, и красивым, и манерам обучен. Он чудно вписался в роль наследного принца, да и сам король все чаще теперь радовался тому, какой обмен он сумел совершить.
А ведьма первым делом привела девочку в заповедное место, на полянку, что приютилась посреди глухой, непролазной чащи.
Солнце всегда светило над этой полянкой; даже в самый лютый мороз на этом пятачке благословенной земли стояла теплая весна и несколько вишен да розовый абрикос, окаймлявших поляну, сияли всегда тонкими, будто фарфоровыми, цветочками. Трава тут была особенно мягкой, земля - теплой и плодовитой, а бабочки - невиданными. И маленькая принцесса, которой довелось собственными ушами услышать, как родной отец сменял ее на мальчишку, воскликнула:
- Ах, как чудно здесь! Вот бы остаться!
- У тебя очень долгая жизнь впереди, дитя мое, - улыбнулась ведьма, - Насидишься еще на солнышке... А пока подойди сюда. Видишь, ягоды на этом деревце? Они такие спелые. Поешь и отдохни.
И впрямь, посреди поляны стояло небольшое деревце, густо украшенное спелыми темными ягодами, собранными в гроздья. Легкий дурманящий запах исходил от деревца, оно словно манило посидеть в тени его ветвей, отведать глянцевых плодов, послушать щебечущую на одной из веточек пичугу.
- А что это за ягодки? - поинтересовалась принцесса, угощаясь сочными, терпко-сладкими плодами.
- Это волчьи ягоды, дитя. Все дети в нашем королевстве, кроме тебя, разумеется, знают, что их нельзя есть, - и, глянув в испуганные глаза девочки, поспешила успокоить: - Но ты теперь не простая девочка и волчьи ягоды тебе не страшны.
Разумеется, она солгала, но принцесса не скоро узнала об этом.